Энергетический аспект сирийского конфликта

В течение уже 5 лет Сирия остается территорией, на которой идет жестокая схватка за власть и контроль над запасами и маршрутами транспортировки ближневосточных энергоресурсов.

 

В сирийском конфликте сплелось множество аспектов. Здесь и национально-религиозные противоречия, и глобальная с региональной геополитика, и энергетические интересы, и личные амбиции сильных мира сего. На всех этих противоречиях пытаются играть многие, стремясь достичь своих целей чужими руками в лучших традициях подковёрной борьбы.

 

В то же время, представляет определенный интерес энергетический аспект сирийских событий. 

В сирийском случае это понятно. Добываемый газ использовался только для внутреннего потребления, максимальные объемы экспорта нефти составляли всего 17 млн. тонн. При этом сирийская нефть – тяжелая сернистая, по составу близкая к российской Urals. Из-за этого она требует дополнительной переработки (высококачественная легкая нефть добывается лишь в районе Дейр-эз-Зора). Поэтому оказывать существенного влияния в глобальном аспекте на положение с нефтью Сирия не может. Таким образом, Сирия не входит в ряды значимых поставщиков углеводородов. Однако, соседствуя с Ираком и Турцией, а также обладая непосредственным выходом к Средиземному морю, страна является идеальным коридором для транзита ближневосточного энергетического сырья в Европу. Вероятно, поэтому большой популярностью пользуется версия, связывающая возникновение нынешнего кризиса в стране с обнародованным в 2009 году амбициозным проектом Башара Асада «Четыре моря».

 

Проект предусматривал соединение трубопроводами окружающих Сирию и близлежащих морей (Каспийского, Черного, Средиземного, а также Персидского залива). На практике это означало бы объединение Сирии, Ирана, Турции и Азербайджана в единую нефтегазотранспортную систему и превращение Сирии в транзитный центр на пути региональных энергетических потоков в Европу. Причем в проект приглашались российские компании, а компаниям из Западной Европы и США места в нем не находилось.

 

Недоволен этим проектом оказался не только Вашингтон, которому, ко всему прочему, была не выгодна, несшая угрозу дорогому американскому СПГ, транспортировка дешевого ближневос?точного газа в Европу. Против выступили и такой союзный Западу поставщик газа как Катар, и жаждущая стать мировым транзитёром номер один Турция. Реализация проекта оставляла их на обочине энергетического коридора как газовых поставщиков.

 

Особенно тяжело это бы отразилось на Катаре, ведь нефть и газ дают более 50% ВВП, 85% стоимости совокупного экспорта и 70% доходной части государственного бюджета этой страны. Таким образом, все благосостояние Катара держится только на нефтегазовом рынке. Потребность Дохи в собственном трубопроводе, идущем из Катара в Турцию и далее к европейским потребителям, очевидна.

 

Катар поставляет на мировой рынок около 77 млн тонн сжиженного природного газа (СПГ) в год, что эквивалентно примерно 106 млрд кубометров. Порядка трети этих объемов идет в Европу. Строительство трубы Катар-Турция может, потеснив «Газпром», заметно увеличить (примерно вчетверо меньшую, чем у «Газпрома») долю Катара на европейском рынке. Но пройти трубопровод может только через Сирию. Ее маршрут планировали проложить в основном на базе закрытого ранее магистрального проекта Nabucco, в консорциуме по строительству которого принимали участие компании Австрии, Турции, Болгарии и Румынии.

Отметим, что мятеж в Сирии стал разрастаться практически синхронно с подписанием 25 июня 2011 года меморандума о совместном строительстве газопровода Иран – Ирак – Сирия (мощность 40 млрд кубометров /год, из которых половина предназначалась для поставок в Европу). Газ с иранского месторождения «Ассалуе» должен был поставляться через Ирак и Сирию, а затем через подводную ветку до Греции, а оттуда – на рынки Европы.

 

Названный «Исламским» газопровод должен был дополняться экспортом СПГ из сирийских портов на Средиземном море. Проект планировалось завершить к 2016 году в противовес трубопроводу Nabucco. Этот газопровод мог нанести ущерб западным энергетическим интересам, подорвать энергетическую мощь Катара, а также отрезать Турцию от газопроводного потока.

Турция полагала, что официальный Дамаск и курды проиграют в сирийском конфликте и расстановка сил в регионе изменится в ее пользу. Смена режима и уход с поста Б. Асада обнулит проект газопровода Иран­-Ирак-­Сирия. Кроме того, с устранением Башара Асада Анкара закрывает вопрос возвращения Сирии портового региона Джейхан (приносящего в турецкую казну не менее 300 млн долларов в год), который в 1939 году был передан Турции французскими властями из французского протектората Левант, объединявшего Сирию и Ливан до 1946 года.

 

Официальная Анкара, как предполагают некоторые аналитики, на уровне семьи президента связана с контрабандной торговлей сирийской нефтью с террористами ИГИЛ (в частности, издание The Guardian в 2015 году опубликовало статью о том, что экспорт ворованной нефти осуществляет компания BMZ Group, владельцем которой является сын турецкого президента Биляль Эрдоган). Поэтому Турция, будучи уверенной в том, что она в состоянии самостоятельно остановить боевиков на своих границах, видимо стала негласно оказывать поддержку джихадистам всех мастей. Однако здесь турецкое руководство просчиталось, так как приход военных сил России в Латакию перепутал другим заинтересованным силам все расклады в региональной игре.

 

Российские ВКС в некоторой степени сумели изменить расстановку сил в регионе, а позже вывели часть своей авиагруппировки. Но и сегодня Россия продолжает оказывать влияние на дальнейшее развитие событий в Сирии. При поддержке российской авиации войска Б. Асада продолжают наносить джихадистам одно поражение за другим. Теперь под контролем ИГИЛ остается пустыня с несколькими городами. В результате объемы продаваемой исламистами нефти заметно (примерно втрое – с ежедневных 200 тыс до 60 тыс баррелей) уменьшились, а в 13 из 15 провинций страны прошли парламентские выборы. Дальше судьбу Башара Асада будет решать сирийский народ.

 

Следует отметить, что пример Ливии, Ирака и других стран показывает: процесс вооруженного свержения действующей власти приводит не просто к смене властных элит, а, как правило, заканчивается полным разрушением самого государства. Поскольку алавитская (алавиты – одно из религиозных течений шиитов, к которому принадлежит и Башар Асад) Сирия, дружественная Ирану и России, не отвечает интересам США и их аравийским партнерам, то борьба за Сирию будет продолжаться.

 

Автор: Сергей Смирнов

 

 

Нашли ошибку в тексте - выделите и нажмите ctrl enter